Любой предметный разговор о Джее принято начинать как сводку новостей из светских таблоидов – делал бизнес с Прохоровым там, открыл TIDAL здесь, поссорился/помирился с Бейонсе, судился, показался на людях с неподстриженной головой, фотографировался с таким-то, сходил туда-то. Его манифестации как артиста, и, собственно, песням спустя тридцать лет с начала карьеры обычно отводят второй план – главным образом потому, что они служат лишь приложением к бренду массовой культуры под названием Jay Z, который занимает в ней место где-то между Адидасом и Brazzers. Последний десяток лет его альбомы напоминали дорожку с комментариями режиссера к реалити-шоу про его жизнь – вещь интересную сугубо для гурманов до залупы желтой прессы и любителей мотивирующих цитаток от мультимиллионеров.
Тем не менее, хип-хоп за последние несколько лет сильно политизировался, стал оружием и аргументом в американских РАСОВЫХ ВОЙНАХ, и в нем появилось поле для высказываний солидного сорокалетнего дяди, магната и интеллектуала, Тем не менее, хип-хоп за последние несколько лет сильно политизировался, стал оружием и аргументом в американских РАСОВЫХ ВОЙНАХ, и в нем появилось поле для высказываний солидного сорокалетнего дяди, магната и интеллектуала, которому уже тяжело апеллировать к молодежи клубными треками. Вялотекущая драма реалити-шоу про Джиггу также внезапно обострилась с его супружеской и`зменой, задокументированной на последней пластинке его жены. На этой благодатной почве пророс первый за долгие годы по-настоящему амбициозный проект – «4:44».

Прежде всего хочется сказать, что интернет абсолютно заслуженно поет хвалу замечательному No I.D., единолично ответственному за звук на альбоме. Он всегда был этакой ультимативной версией предприимчивых битмейкеров-хамелеонов на Ютубе, способных за пять минут слепить инструментал любого стиля и поджанра – с оглядкой на то, что в его случае саунд всегда выходит фирменным и свежим. Напомню, что делом его рук был мрачный грув Западного побережья на «Summertime 06» Винса Стейплса два года назад, но сейчас в это поверить сложно, потому что биты на «4:44» радикально другие и звучат так, как будто человек оттачивал их всю жизнь без перерывов. Музыкальная идея, впрочем, довольно простая – обильные сэмплы из соула и регги служат отсылкой к культурному наследию черных и создают дополнительный контекст для песен, в которых Джей выводит свою собственную перспективу относительно тех расовых и культурных проблем, о которых говорят его молодые политизированные коллеги. Справляется ли он с этим – другой вопрос.
Особенность данной перспективы, опять же, состоит в том, что 47-летний Шон Картер последние добрые двадцать лет живет вполне обеспеченной жизнью человека, далекого от простых людей и в принципе не имеющего необходимости поддерживать связь с теми людьми, о проблемах которых он вполне обеспеченной жизнью человека, далекого от простых людей и в принципе не имеющего необходимости поддерживать связь с теми людьми, о проблемах которых ончитает рэп. С одной стороны, возникает вопрос, как вообще пресловутые простые люди должны резонировать с Шоном Картером и зачем им его слушать?
Статья написана Георгием Селивановым и Сергеем Селивановым специально для Rhyme.ru
«Graduation», конечно же, не был первой громкой пластинкой в дискографии Канье. К 2007 году Запад имел на руках вполне состоявшегося мейнстримного исполнителя, не разыгрывающую набившую всем оскомину карту гэнгста-аутентичности и рассказывающего более близкие и понятные широкой белой аудитории истории с юмором и на подумать – про колледж, американский материализм, веру, любовь и семью. Что, конечно, не было абсолютной новинкой (до Канье такими вещами занимались, например, ATCQ и Outkast), но значительно освежало сюжетное пространство хип-хопа того времени. Даже риск потерять статус «своего» у черной аудитории для него не был реальным, потому что за плечами Канье стоял непоколебимый авторитет его ментора Джей-Зи, фигуры полубожественной для черных районов. Всех, кого одобрял Джей, одобряла черная Америка, в том числе щедро подтверждая это длинным долларом.