Мирон, тогда еще в составе лейбла “Vagabund”, дал интервью “Саратовской областной газете” перед выступлением в Саратове. 2011 год. 

“<…> Необходимо понимать, что рэп-комьюнити крайне неоднородно. Диапазон российского рэпа включает в себя и патриотические, почти официальные песни DinoMC, и полублатные истории от Ноггано, и суровую мужскую лирику от Басты, и частушки Сереги, и меланхоличный дворовый речитатив Гуфа (вечная память! – пр. администратора), и много чего еще. При этом Баста и Ноггано – это вообще два альтер эго одного и того же человека. Однако до недавних пор русский рэп оставался замкнутой системой, довольно далекой от западных аналогов. Человеком, который объединил эти две системы, стал недавний гость Саратова, русскоязычный британский рэпер Oxxxymiron, буквально за пару лет ставший законодателем мод в российском андеграунде. Ник «Оксимирон» составлен из наложения имени исполнителя (Мирон) и литературного термина «оксюморон», означающего сочетание несочетаемого. Псевдоним подобран на редкость удачно: рецепт успеха во многом состоит из единства противоположностей. Мирон Федоров – выпускник Оксфорда, но житель лондонского гетто, где, по его же словам, обитает «золотого миллиарда тыльная сторона», а «белый – мутант». Специалист по средневековой английской литературе, но ярый проповедник грайма, мрачного и агрессивного уличного хип-хопа. Эмигрант, но как никто другой сумевший передать ощущение враждебности и испорченности окружающего мира, характерное для рассерженных молодых россиян. В своих строчках он не всуе поминает Савонаролу и Холдена Колфилда, при этом тут же в ритме 140 битов в минуту начинает яростно выплевывать непечатные строки. Он делает из своих текстов шарады, заставляет поклонников лезть в словарь за значением слова «престидижитатор», отыскивать сложносоставные каламбуры и радовать неожиданным и точным метафорам («лицо в белой рамке стеклопакета как полароид»), однако за словесной эквилибристикой проглядываются и внятные истории, и настоящий нерв артиста. 
В Саратов Оксимирон приехал в рамках своего полноценного концертного тура по российским городам <…> 

Мирон, Дима, в своих интервью вы себя противопоставляете русскому рэпу. Чем он вас не устраивает? 
Мирон: Дело в том, что русский рэп – очень специфичная система. Здесь все друг друга копируют, повторяют, и в итоге на выходе получается третьесортный продукт. Мы вдохновляемся западным рэпом, и, мне кажется, наш взгляд более свежий. <…> 

Присутствие в ваших текстах ритуальных оскорблений – это своего рода дань требованиям жанра или возможность выплеснуть агрессию, потому что в обычном общении вы не создаете впечатление грубиянов. 
Мирон: Хороший вопрос. Это и то, и другое. С одной стороны, это влияние той музыки, которую мы сами слушаем. С другой, это хороший канал выхода накопившейся агрессии. Для меня это не поза. Я не думаю специально, кого бы еще оскорбить. Моя агрессия – это просто проецирование моего жизненного опыта в мои тексты. Я так вырос, и этого уже не изменить. 

В твоих текстах присутствует очень много культурных отсылок. Для тебя важно, чтобы твоя публика их считывала? 
Важно. Но когда я пишу, я не думаю о том, как бы специально поумнее завернуть. Некоторые говорят, что я чуть ли не специально выискиваю неизвестные термины, чтобы вписать их в свои композиции. На самом деле это примерно мой обычный лексикон, я так разговариваю с друзьями. Я понимаю, что кто хочет слушать только уличную и дворовую романтику – это их дело. У меня есть свои слушатели, и их число растет. 

Как ты думаешь: из тех, кто пришел сегодня на твой концерт, многие знают значение слова «вагабунд»? 
По крайней мере, больше, чем когда мы появились. Вообще мой идеальный слушатель – это я десять лет назад. Я в то время понял бы свои тексты. 

Почему «я десять лет назад», а не «я сейчас»? 
Мирон: Это была бы слишком высокая планка. <…> 

– Судя по вашим текстам, одной из ключевых тем вашего творчества является мотив зависания между двумя культурами, западной и российской. «Я для одних дезертир, а для других паразит». Это то, что действительно на вас накладывает отпечаток? 
Мирон: Это одна из составляющих, но я не хотел бы, чтобы меня загоняли в рамки эмигрантского рэпа. Безусловно, факт переезда в чужую страну без языковой поддержки серьезно на меня повлиял, и присутствует определенная рефлексия по этому поводу. Но это не все, о чем я читаю. <…> 

Для вас приемлем хип-хоп как политическое высказывание? 
Мирон: Нет, и причем жестко неприемлем. Дело в том, что если политический трек не гениален, то он сразу абсолютный и бесповоротный шлак. Среднего не дано. <…> Если творчество – это только отклик на актуальные события, то ты ничего не делаешь для вечности. Не хочу сказать, что мы делаем для вечности. Но писать на потребу дня – это слишком простой ход. Тебя будут слушать месяц, два, а потом забудут. 

А вы вообще попсу не воспринимаете? 
Мирон: А я фанатею от Тани Булановой.

Источник: Саратовская областная газета, №163 (2857) от 6 октября 2011 года (http://www.docme.ru/doc/32754/163)